Лада Баумгартен | Тома Блюм | Президент МГП, издатель.
Рецензия на книгу «Жан и Жанна»
Диана Венитте
Ирина Яворовская
Кира Иванова
Диана Венитте
Жизнь – это игра, и довольно увлекательная, – говорит автор. – а писатель – герой, актёр, режиссёр и… вершитель судеб, пусть порой только лишь на бумаге. Но! Каждая мысль, озвученная или нет, обдуманная или не совсем, записанная или уничтоженная – уже занесена на скрижали Вселенной…
Кстати, особую благодарность за вдохновение автор книги выражает писателю и историку Андре Кастело. Андре Кастело (настоящая фамилия Стормс) – один из наиболее популярных и читаемых французских историков XX века.
Да, вот так случается, иногда на написание книги вдохновляет в том числе книга другая. И всё-таки для Томы Блюм в этот раз всё началось с собственных исследований из личных мотивов; любой автор, уходящий в историю, чтобы быть достоверным, окунается в источники, разыскивает информацию, скрупулёзно изучает документы и поднимает один исторический пласт за другим. То же было и с Томой Блюм. Годы подготовки, и только когда автор пришла к выводу, что образ её героини раскрывается в исторических анналах уж слишком однобоко, тиражируется как под копирку, ей захотелось рассмотреть Жозефину Богарне – супругу Наполеона 1 – с точки зрения непредвзятой, не как дополнение к французскому императору и тем более человека, доставляющего Бонапарту проблемы личного плана, но как личность самодостаточную и в общем-то не без шарма. А ведь она действительно была не такой, как многие, – если бы было иначе, вряд ли столько споров, слухов и домыслов вызывала эта женщина как среди современников, так и в среде последующих поколений. А если уж говорить о любви – которую порождала она у сильных мира сего, то тут действительно есть о чём подумать.
И всё-таки данное произведение – не зацикливание всего лишь на одной эпохе. Автор признаёт, что пропускает образы Жозефины и Наполеона через понимание их нашими современниками. То есть осмысление персонажей и происходящих тогда событий происходит с позиции дня сегодняшнего – потому что всё, что мы имеем ныне, – это следствие того, что было ранее.
Существует мнение, будто бы мы никогда не сможем понять людей прошлого и не стоит за подобное даже браться, не имеем также права судить их или оценивать – то были другая эпоха, иные обстоятельства и тому подобное. Но с такой трактовкой можно не согласиться. Судить – да, не имеем права, но делать умозаключения по итогам тех или иных действий, учиться разбираться в том, что есть во благо, а что во зло или же во вред, насколько человек в состоянии справляться с трудностями, или же он слабоволен и ему по силам лишь подстраиваться под обстоятельства; а если всё складывается в его пользу, то надо этим пользоваться тут и сейчас, не особенно задумываясь о других и последствиях, то пытаться понять в таком контексте наших предшественников очень даже важно! Только на примере других, сравнивая поступки вторых и третьих, анализируя – мы можем в том числе усвоить для себя некоторые уроки или принять информацию на будущее.
Жизнь циклична, и её исконные ценности – братство, искренняя любовь, самоотверженность во имя всеобщего блага, вера и взаимовыручка – не преходящи. Также обратное – подлость, измена и наветы вне зависимости от обстоятельств и срока давности в добродетели не обратятся. И если современный человек, опираясь на видение того, что диктует современный мир, принимая ложные ценности за истинные, – говорит, что всё поменялось и теперь нельзя мыслить теми (прошлыми) категориями, то автор романа «Жан и Жанна» оппонирует: «Истинные ценности не умирают и человеку любого времени необходимо разобраться в этом + найти свою дорогу к тому, что приведёт его к свету, а не подтолкнёт к краю пропасти. Не делая выводов – мы точно слепые ходим по кругу, повторяя одни и те же ошибки. Но однажды наступает тот самый момент – когда нет права на ошибку. Оправдывая трусость, предательство, отступничество – тем, что так получилось в силу того или иного, и в общем-то нам непонятного, можно подойти к оправданию и зла вселенского масштаба. Не в угоду ли это как раз тем – кто разжигает это самое зло, начиная с низов и охватывая огромные территории? Так вот и мои герои – наши современники – исследуют, размышляют, сопоставляя хитросплетения и жизненные коллизии от вчера и сегодня, и в какой-то момент они приходят к пониманию, что от каждого в той или иной мере зависит не только его собственная судьба, а гораздо глобальнее – судьба родных и близких, друзей, коллег, народа, страны и даже планеты…»
Ну а если уж говорить об историографии Жозефины Богарне, то миф о Жозефине начал формироваться при ней. Многие эмигранты, осведомлённые о непростой жизни госпожи Бонапарт ещё при терроре, почитали её в качестве заступницы. Окружение Наполеона, состоявшее из революционных выдвиженцев, также в подавляющем большинстве благоволило Жозефине как женщине, проделавшей с Бонапартом тот самый непростой и довольно опасный путь, что привёл его к трону и власти. Именно она стала одним из составляющих факторов его величия.
Народ, у которого во время поездок императорской четы по стране была возможность лично зреть или даже общаться с императрицей, искренне любил «добрую Жозефину». В общем-то, без преувеличения её вполне можно назвать наипопулярнейшей первой дамой Франции за всю историю страны.
Даже после развода Наполеона с Жозефиной и его женитьбы на Марии-Луизе Австрийской популярность Жозефины продолжает расти. Для всех политических противников Бонапарта она становится «жертвой режима», для сторонников – утраченным талисманом, символом славы империи, которая так скоро поблекнет при новой императрице. Да и человеческие симпатии всё же при разводе четы Бонапартов у современников остались именно на стороне принесённой в жертву государственной необходимости Жозефины.
Кстати, на похоронах бывшей императрицы случилось настоящее столпотворение, тысячи людей провожали её в последний путь, а по Парижу тогда ходили настоящие панегирики в её славу.
Но шли годы. Менялось отношение к Наполеону и Первой империи. Современники писали мемуары, в том числе о Жозефине. Но мемуары — это такая вещь… посредством их можно обелить себя и очернить другого, можно выслужиться перед новым режимом поношением режима старого и людей, бывших его воплощением. Кроме того, не секрет, что многие из тех лиц, под именами которых выпускались мемуары, их вообще не писали: за них это делали другие – то есть под заказ. Всё это и станет впоследствии основой для новой трактовки образа императрицы Жозефины – в самом его негативном ключе. Но это будет потом. Пока же ни о какой историографии речь не идёт. После прихода к власти Луи-Наполеона и провозглашения Второй империи официальная пропаганда вознесёт Жозефину чуть ли не до национальной героини: Луи-Наполеон, сын Гортензии Богарне и Луи Бонапарта, обожал свою бабушку.
Но к концу XIX – началу XX века, то есть во время Третьей Республики, в которой официальный культ Наполеона в преддверии грядущей мировой войны был поднят на невиданную высоту, стали уже предприниматься попытки создания официальной биографии первой императрицы и супруги Наполеона Бонапарта. А вот ключевую роль в этом процессе сыграл Фредерик Массон – историк и специалист по эпохе Наполеона I. Выходец из семьи крупных чиновников, Фредерик Массон готовил себя к карьере дипломата и поступил на службу библиотекарем в Министерство иностранных дел Франции. В 1874 году он женился на Маргарите Коттен, дочери Франсуа Огюстена Коттена, члена Государственного совета при Второй империи. Этот брак позволил Массону познакомиться с членами императорской семьи, в том числе с принцем Наполеоном Жозефом, секретарём и другом которого он впоследствии стал. Так вот начиная с 1894 года Фредерик Массон посвятил себя главным образом исследованиям по наполеоновской тематике. Массон стал одним из ведущих специалистов в этой области, располагая большим штатом секретарей и архивариусов. Результатом его труда стали книги, охватывающие в том числе жизненный путь Жозефины от рождения и до смерти.
В работах Массона была представлена впечатляющая база источников (часть которых пришла всё из тех же мемуаров). Он начинает свою книгу о Жозефине вступлением, в котором прямо говорит, что целью его труда является желание понять – была ли эта женщина достойна высокого звания жены великого человека? Массон категоричен: не была! По его мнению, она всего лишь ветреная женщина, у которой на уме лишь развлечения и секс! Как говорил древнегреческий мудрец Скилеф: «Люди видят то, что хотят видеть; слышат то, что хотят слышать; верят в то, во что хотят верить, и отказываются верить в то, что им не нравится».
Но тут помимо прочего, дело ещё в том, что этот человек обладал колоссальным авторитетом в своей сфере. Оттого-то и большинство последующих работ об окружении Наполеона и его семье соответственно будут опираться как раз на его труды. Потому-то именно трактовка Массона о личности Жозефины и вошла в канон. И в аккурат аналогичный взгляд, хотя и с некоторыми поправками и нюансами, предложил читателям и писатель Андре Кастело. В дополнение этот автор сделал умозаключения о своей героине – о которой писал – еще по казённым счетам, выпискам из домовых книг и прочему, что можно осмысливать разве что с точки зрения экономико-финансовой, но абсолютно не дающей явной и стОящей характеристики этой личности.
Именно такое неприятие к рассмотрению подхода к описанию Жозефины Богарне и сподвигло нашу современницу – писательницу Тому Блюм на собственные исследования. В результате – она сегодня проживает в том самом городе, где в своё время жительствовала и внучка Жозефины, куда погостить наезжали в том числе и иные родственники из семейства Богарне…
Евгения Гортензия Августа Наполеоне де Богарне, герцогиня Лейхтенбергская (1808–1847) – дочь Евгения Богарне и принцессы Августы Амалии Баварской, в замужестве принцесса Гогенцоллерн-Хехингенская. Детство Евгения провела в Лейхтенбергском дворце под Мюнхеном. В 1826 году принцесса вышла замуж за принца Константина Гогенцоллерна-Хехингена, герцога Саган. Супруги поселились в Айхштете, где у них имелся роскошный дворец. Евгения вела активный образ жизни, вместе с мужем охотилась на оленей. Они вместе совершали поездки по Баварии. В 1833 году Евгения продала собственный замок Евгенсберг для того, чтобы восстановить виллу в Хехингене, в которой пара и поселилась годом позже. Их усадьбу посещали император Наполеон III, Гектор Берлиоз и Ференц Лист. Евгения похоронена в семейном склепе Гогенцоллернов-Хехингенов. Все свои деньги она завещала благотворительности.
Да, вот такие порой почти мистические выкрутасы выписывает судьба, но обо всём читайте в романе «Жан и Жанна» автора Томы Блюм.
Ирина Яворовская
Два мира
С этих слов замечательной писательницы Томы Блюм мне хочется начать рецензию на её книгу «Жан и Жанна».
Книга захватывает сразу и бесповоротно.
Две параллельные истории, два мира, множество событий, фактов и … прозрений.
Любой персонаж, любой диалог, любая встреча выписаны столь умело и непринуждённо, как будто и сам читатель присутствует при этом, не проявляя себя никак, но являясь незримым участником происходящего.
События, связанные с жизнью Жана и Жанны, Жозефины и Наполеона постоянно пересекаются, перетекают из одного времени в другое, обрастают множеством новых действующих лиц и обогащают той информацией, которую Тома Блюм вкладывает не только в описания различных мест и времён, но и в уста самих героев книги.
Например, Ричард говорит Жанне: «Тикун показывает путь или предстоящую работу над собой. Самый значимый труд о реинкарнации, на мой взгляд, это «Врата инкарнации». В нём говорится, что мир, в котором мы живём, основан на принципе милосердия, и именно поэтому у нас есть время, чтобы осознать и исправить то, что было в прошлом».
А Малачи говорит Жозефине:
«Совершение негативных поступков способствует удалению человека от высшей цели и привносит в его жизнь испытания… Бесплодие – это урок тем, кто в прошлых жизнях отказывался от рождённых детей или был плохим родителем, или же просто безучастен».
Я снова и снова возвращалась ко многим страницам книги, и поражалась многоохватности и воплощению авторского замысла. Тут и жизненные коллизии Жана и Жанны, и элементы детектива (вспомним школу разведчиков), и историческая правда, связанная с судьбами Наполеона и Жозефины, и мистика, и ряд стран и городов, и множество параллельных судеб не менее значимых героев (Густав, Рудольф, Пал Палыч с его диковинными установками и взглядами, Нестор Сергеевич и т.д.). Сам метод реализации задуманного (параллельность судеб и времён) талантливо рисует фактические события, заставляя читателя проживать и переживать вместе с героями жизненные ситуации, решать возникающие проблемы и постоянно делать какой-то выбор.
Кто же главный герой книги? Наполеон? – Да! Жозефина – Да! Жан – тоже – Да! Жанна – тем более – Да!
Итак, героев – целый «квартет». И без любого из них книга просто не смогла бы состояться или она оказалась бы совершенно другой.
Всё происходит вокруг Жанны, потому что она ипостась Жозефины, а Жозефина не только историческая личность, супруга Наполеона, императрица, но, прежде всего, женщина, женщина с глубокими чувствами, любящая, страдающая и бесконечно преданная Наполеону.
А Жанна? Она – достойное воплощение Жозефины в наше время. Она не теряется никогда, она прекрасная мать и друг своего сына, она сосредоточивает в себе всё лучшее, что может быть в женщине. И все её ошибки, сомнения и волнения не могут оставить равнодушными никого.
Наполеон и Жозефина, и все исторические факты, связанные с ними, поражают читателя (даже искушённого) тем, какими они предстают перед ним. Они – живые. Они настоящие, они любят, страдают, строят планы, делают ошибки и историю, и получают то, что получают.
Вот что сказал Гёте о Наполеоне:
Наполеон был великим человеком, который всегда знал, что он должен сделать, и ежечасно был наполнен энергией, позволяющей ему совершать то, что он считал необходимым.
А Жан и Жанна? Это сегодняшние ипостаси знаменитых личностей.
Мне кажется, что Жан гораздо менее воплощает в себе черты Наполеона, чем Жанна – Жозефины.
С неослабным интересом читается вся книга. В ней затронута масса прошлых и сегодняшних проблем, например, речь идёт о пресловутом «золотом миллиарде», мифах Египта, масонах и т.д. Поражают откровения Пал Палыча и предполагаемая судьба Стасика, и главное в этом – поведение Жанны и осознанно, и стихийно просто героическое.
Всё вместе, сказанное автором, создаёт удивительное жизненное полотно, в котором ясно просматриваются реалии прошлого и настоящего со всеми деталями, открытиями и особенностями конкретного времени.
А будущее?
Во многом это то, о чём «история умалчивает».
Но заинтересованный, проницательный, духовно богатый и мыслящий читатель и сам может представить его себе. И в этом несомненная заслуга Томы Блюм. Спасибо ей!
Ирина Яворовская,
писатель, член МГП, член СРП.
Кира Иванова