На мой взгляд все альманахи похожи, потому что в каждом из них обязательно представлено несколько авторов. Но и отличаются они один от другого и содержанием, и названием, и какой-то собственной аурой.
У меня в руках альманах «Преображение» (издательство Stella, Германия). Уже само название вызывает интерес. О каком преображении идёт речь? Кто и что пишет по этому поводу?
Прочитав альманах, могу сказать, что все материалы в нём исключительно интересны. Много стихов и прозы, «писем в детство», удивительных, а порою и неожиданных умозаключений, а также не всегда явных, но убедительных, если можно так сказать, «рецептов» преображения, если таковые ищет заинтересованный человек.
Открывает альманах рассказ Татьяны Кайзер «История одного преображения». Это действительно история, взятая из жизни, это ступени познания мира и роста героини, когда что-то разрушается, а что-то начинает жить. Уроки, полученные героиней рассказа Лидией, помогли ей осознать собственное «Я», найти настоящую точку опоры, и всё у неё начинает меняться. Вот оно – преображение! Судьба выписала для неё «новую путеводную карту».
Венок сонетов Ильи Лиружа «И только слово убегает тленья» – это тоже размышление о жизни. Поэт осуждает недостойные, неправильные поступки человека: «пылаем мы всё реже, а не чаще», «мы часто перед сильным выю гнём», но «карабкаясь из всех душевных сил», человек пытается вырваться «из плена немоты», потому что «только Слово убегает тленья».
Путь к преображению сложен, но его надо пройти, ибо человек должен «подняться до Творца». Но пока человек всего лишь человекобык, хотя ему надлежит быть человекобогом. Сегодняшний удел человека – возможность выплеснуться через слово и гордиться тем, что доброту души «наследовал от богочеловека». Безусловно, этот венок заставляет задуматься и пристальнее вглядеться в окружающий мир.
Замечание: в венке сонетов должно быть 15 сонетов, а здесь 14. Видимо, Илья Лируж просто ошибся.
В рассказе Романа Камбурга затронута очень важная тема: чувство ответственности. Да, герой рассказа – сын рейхсфюрера Эс-Эс, да, это отталкивает от него. Но дети не виновны в грехах отцов, и Генрих, претерпев и унижения, и отторжение, и даже побои, остался верен себе. Он – другой. И он останется таким. Преображение произошло. Рассказ захватывает сразу.
Стихи Валентины Бендерской я читала и ранее. И не раз. Здесь, в альманахе, в довольно большой подборке целый ряд стихов посвящён Леониду Колганову – вечной, одухотворённой, потрясающей её любви. Глубокие, эмоционально пронзительные, очень открытые и по-настоящему искренние строки сразу берут в плен, не отпускают, всплывают в памяти, будоражат. И ещё, и ещё… «И жизни минусы твои во мне померкнут», «не поднять мне уже головы, так, как было до встречи с тобой», «почему исчезают творцы» – горестно восклицает она, но не падает духом. Интересен и ряд других стихов, в которых фигурируют разные люди, разные встречи и одна суть – неукротимость и всепобеждающий оптимизм автора:
«Моя планида – не панихида, а вечный гимн»;
«живая песня – живая лира».
А далее – стихи Леонида Колганова. Все до одного с посвящением Валентине Бендерской. Все до одного, как несгорающий факел из сердца Данко, и все пронизаны неповторимой, непобедимой, огромной, как океан, любовью: «Ты больше любви», и «твоё золотое сиянье восходило над жизнью моей», «заполняешь собою пустоты, до тебя пустовавшей души», «сквозь века иду к тебе», «Явилась ты! А значит – Бог!», «мы – две лебединые песни – сольёмся в полёте в одну», «меня ты с Богом примирила и в бездну не дала упасть».
Мне думается, что любовь этих двух поэтов достойна не только прекрасных стихов, но и фильмов, и песен, и книг, и людской благодарности за то, что такое всё-таки бывает в жизни.
Произведение Анны Гаятри раскрывает перед читателями судьбы детей, пострадавших в детстве от невнимания взрослых, от непонимания детских фантазий, от всяких нехваток, и даже насилия. Обида, нанесённая в детстве, может сопровождать потом человека всю жизнь. До слёз трогают переживания Жанны («Шизофрения»), неподдельное горе Вани («Цыплёнок») и все перипетии жизни Мани, которая только в туалете или под столом и могла найти убежище от страшного мира взрослых. А как преобразились бы все эти дети, дай им этот мир хоть чуть-чуть побольше добра, понимания и заботы. Замечательно пишет Анна. Всё у неё живое (потрогать можно), все наделены жаждой жизни и радости. И всё прочитанное потом долго стоит перед глазами, тревожит, заставляет сжиматься сердце.
Сильное впечатление произвела на меня «Еврейская сага» Ханоха Дашевского. Собственно, это всего лишь отрывки из серьёзного произведения. Безусловно, сага создана опытным автором, мастером пера. Читается с большим интересом.
Война. Латвия. Немцы. И латыши, которые вчера были друзьями (или, по крайней мере, не врагами) вдруг преобразились со знаком минус. Напряжённый сюжет, разные люди, их характеры, поведение, судьбы – всё под пристальным взглядом Ханоха.
И судьба замечательного врача Залмана Гольдштейна, судьба его семьи – это судьба многих евреев во времена Второй мировой войны. И не только. Прочитанные мною отрывки так взволновали, что очень захотелось прочитать всю книгу. Надеюсь, что это когда-нибудь случится.
Радует одно: сегодня наш суровый мир как будто стал более доброжелателен к многострадальному, но мужественному и талантливому народу, сумевшему создать немало общечеловеческих ценностей и прекрасно обустроить собственную страну. Наступило преображение со знаком плюс.
Не первый раз я читаю стихи Ирины Сапир. Дар Божий расцвёл в ней. Её стихи – работа профессионала. В поле её зрения – мир, в котором она живёт, его природа, его люди. Его ценности. Это ветер, который «смёл с тротуаров обыденность», это «Дорога в дом детства», в котором «стены ветхие молчат», это весна, когда «каждый вдох – пьянящий эль» и лето, «когда вокруг такая кутерьма высоких трав», и это – «цветение дикой яблони зимой», и предупреждение о том, что нельзя обижать землю («За йоту до…»), которая может не выдержать, но «в последний миг всё измениться может», т. е. снова преображение и нас, и нашей Земли.
С ощущением, что всё уже однажды было и всё нам знакомо, наверняка сталкивалось множество людей. Именно об этом в рассказе «Дежавю» повествует нам Карина Муляр. Написано остро, объёмно, по сути, хотя и кратко по содержанию. Ей стразу веришь.
Заключает альманах ряд писем в прошлое, разговор с детством. Это и стихи Максима Сафиулина, очень доверительный и откровенный разговор, общение с самим собой одиннадцатилетним. Они подкупают искренностью, добротой, особой аурой тепла. Это и стихи Ольги Фокиной («Девочка»), в которых автор предлагает ей путь побед, (но вовсе не из лёгких), и учит уметь прощать и не хранить боль внутри. Это тоже удивительно добрые и цельные строки – путь от сердца к сердцу.
Далее по-матерински светлое письмо Надежды Волынкиной, тоже обращённое к девочке, к ней самой в детстве.
– Никогда не будь Зинкой, говорит она. (Зинка, в данном случае – это воплощение негатива), ибо всё возвращается «и хорошее, и плохое».
О девочке и стихи Светланы Размыслович. Суть всего стихотворения в первой строчке: «Смахни слезу, не плачь, а пой». Очень хорошие стихи.
Письмо Виолетты Мининой – это не только встреча с собой, совсем юной, но и ряд советов нынешним молодым, данных с такой любовью, с таким добром, что к ним невозможно не прислушаться.
И заключает эти письма стихотворение Ирины Сапир «Звонок в детство». Она уверена, что всё будет, как будет. Она это знает. И всё будет хорошо.
Все они – эти писатели, эти давние дети о чём-то мечтавшие, к чему-то стремившиеся, достигли определённых высот, они преобразились, преобразились со знаком плюс, как и должно быть по большому счёту.
Особый интерес в альманахе представляет целый ряд эссе – тематических редакторских включений, дающих массу примеров, советов, заключений и пожеланий. Они расположены в определённых местах и несут соответствующую информацию. Уже одни только названия этих включений говорят о том, насколько все они важны для человека. Например: «Невозможно преобразить жизнь за один день», «Как стать добрее?», «Женщина», «Мужчина», «Ребёнок», «В чём смысл жизни», «Что же мы такое», «Письмо в прошлое». Безусловно, читатель не пропустит эти продуманные, жизненные, убедительные строки.
Расставаясь с альманахом, я с глубоким чувством удовлетворения и радости смею сказать: Книга удалась. Книга живёт. Книга будет жить.
И это прекрасно.
