Единственное, о чём я сожалею, так это о том, что не решилась принять участие в альманахе. Мне показалось, что сборник будет чисто поэтическим.
Соглашусь с Тодоркой Николовой: проект «Штутгарт–Хасково» – мерило «творческой дружбы. Доброе творческое общение рождает хорошие идеи».
Вроде бы случайная встреча с Ладой Баумгартен стала поводом для приезда делегации МГП в один из древнейших городов Болгарии, расположенный недалеко от границ с Турцией и Грецией.
Атмосферу встречи на болгарской земле удачно передала в программном стихотворении Светлана Бурашникова:
У подножья Родопских гор,
Где и небо, и солнце ласковы,
Нам ладони свои простер
Удивительный город – Хасково.
Мы, в ответ улыбаясь вам,
С неподдельной любовью братскою,
Чувства все облачив в слова,
Произносим: «Ну, здравствуй, Хасково!»
Первое впечатление от прочитанного сборника: несмотря на то, что мы ходим разными тропами, наши пути часто пересекаются: «Русский Stil», «Славянские традиции», «Интеллигентный сезон», «Осенние сверчки»…
Интересно, что среди болгарских авторов из Хасково, помимо славистов и филологов самого разного профиля, журналистов, психологов, учителей, врачей, работников культуры, есть член Союза математиков и Академии наук и искусств, воспитанница Санкт-Петербургской академии искусств и культуры, член Славянской литературной и артистической академии и Международного общества «Poetas del Mundo», Магистр по идейно-тематическому и графическому оформлению периодических изданий…
Есть успешно сотрудничающие с русскоязычными переводчиками и композиторами (в частности, с Ольгой Мальцевой и Еленой Кожуховской).
Есть обладатели престижных национальных и международных наград, свидетельствующих о зрелости и мудрости удостоенных ими авторов, произведения которых переводят на многие языки мира.
Есть авторы, чьи произведения печатают в самом дальнем зарубежье: сборник Василева Кривчева «But Birds alone are born so Light» / «Только птицы рождаются легкими» вышел в Великобритании. Ясен Калайджиев опубликовал в Великобритании «The Camp of the Innocents». (Американский сайт www.aboutgreatbooks.com причисляет этот роман к 30 лучшим книгам мира.)
Приведу лишь цитату из «Тихого Дона» Ясена Калойджииева:
«Живу на перекрестке.
Возле реки становится все опаснее – жертвы Тихого Дона стали появляться чаще. Однажды и я чуть не пострадал. Позже врачи сказали мне, что я заработал фобию – боязнь воды. С тех пор, если выхожу в город, то я не должен подходить близко к реке, но после каждого летнего сезона Тихий Дон захватывает все большие площади в центре, и уже невозможно обойти его стороной. Вот почему я предпочитаю оставаться дома.»
Интригует?
Мина Борисова Карагезова представлена в альманахе рассказом-покаянием «Мандолина»:
«Приехав в Сербию, с первого дня, с первого часа я ощутила в самом воздухе Белграда что-то особо близкое и родное мне. Я была здесь первый раз…»
«Можно без большого преувеличения сказать, что на Балканах все мы родственники...»
«Все мы – жители Балкан – связаны узами истории, общей земли, общей судьбы, общей крови... Да и песни у нас общие...»
«…мандолина гораздо важнее хлеба, музыка гораздо важнее потребностей тела, дух, а не хлеб, спасает все, даже жизнь…» – слова, напомнившие мне рассказ другой болгарской писательницы – Мины Карагьозовой: когда её герою нужно было сделать выбор между котомкой хлеба и мандолиной, он предпочёл последнюю – чтобы не терять присутствие духа.
Вспомнился мне и рассказ моего мужа, приехавшего из Беларуси в командировку в Новосибирск – город, где он родился, – после развала Советского Союза и заплатившего за гостиничный номер как иностранец. Во время прощального ужина встал вопрос о том, кто есть кто, и мой муж перепел сидевших за столом российских коллег – всех вместе взятых.
С интересом прочла рассказ Гали Костадиновой Карааргировой «Пропавшие мечты» (с легко угадываемым финалом): «Он прикоснулся ладонью к тонкой шее и, когда не почувствовал пульса, быстро поднялся в джип, включил двигатель и исчез в темноте…»
Сюжет рассказа Нины Момчиловой «До звёзд» перекликается с сюжетом третьей части моей повести «Счастье. Анти-притча».
Героине рассказа «очень хотелось быть к кому-нибудь нежной». (У моей героини – жажда нежности.)
«Пульс участился. Она покраснела, потому что давно забытое чувство появилось вновь, и ее душа исполнилась надеждой. Прошло восемь лет с тех пор, как Катя осталась без мужа.» (Моя героиня старше. Ей, вдовствующей 21 год, свойственны пробужденье желаний и заброшенность чувств.)
«… я подниму тебя к звездам… Понимаешь?! Высоко, высоко… до звезд!..»
[…] Красивая сказка закончилась. Сон стал явью. Началась деревенская скука, однообразие и… страх». Резюме? «Женщина должна быть доброй и невидимой, особенно вдова.»
Моей героине повезло больше: «Что она? Завершила роман и любит безмолвно.
Любит так, как любят Джоконду, этрусского мальчика-Сумерки и Чёрный Квадрат. Как в придуманной ею сказке… […] Старики этой земли учили детей любить, из любви не лишая свободы.»
В пользу страстной любви – фрагмент стихотворения Валентины Бендерской (правда, написанного при других обстоятельствах):
И этот последний пожар,
как звезд снегопад,
как цветок полнолунья, –
тебе, мой нечаянный дар.
Сердечный распад
сердобольная «лгунья»
тебе лишь отдаст – не таясь,
без страха, стыда
или слов сожаленья,
впадая в интимную связь,
замкнув провода,
от стихов наважденья.
Широко и мощно представлены в альманахе мои любимые русскоязычные поэты. Обо всех неоднократно писала в других своих «импрессиях по поводу». Открытием для меня стала Вера Рехтер:
Моросит... Свернуться бы в калачик,
погрузиться в спячку до тепла,
вылезая только похомячить,
(для эстетов – чтоб откушать, значит)
и назад, в шалаш из одеял.
(Осеннее ретро)
… малыши растут во сне,
скоро будешь топать ножками.
Жизнь не кончится на мне...
(На ночь глядя)
Я, газ нажав, нырнула в темень,
молясь беззвучно всем богам...
А Ной в ковчеге в это время меня по правой обогнал.
(Стихия в городе)
Неофициально Хасково – город Пресвятой Девы Марии.
Нынешнее название Хасково получило в наследство от арабов или турок. Древнее фракийское название поселения, под которым оно было известно вплоть до 1782 года, – Марса. К 1830 году оно было известно под своим турецким названием Хаскёй.
Мелодия Хасковской долины определённо звучит композиционно-техническим и ладовым целым.
