Далее веры в реальную силу ом я не продвинулась. Мои знания в индуистской и ведийской традиции и сегодня близки нулю. Тем не менее, слова «ом» и «мантра» действительно сакральны для меня, равно как и обворожительное слово «мандала».
Опыта медитации у меня нет. Единственный раз, когда я пыталась медитировать по предложению Лады Баумгартен, дал результат: я написала два эссе – про поэта Ксению Некрасову и про поездку в сопредельные с Гомельской областью районы Российской Федерации с целью ознакомления со староверческими храмами и памятниками деревянного зодчества, в принципе, в тех местах – белорусского.
К мантрам обратила меня Татьяна Кайзер в разгар КОВИДА, но честно говоря, должного эффекта я не ощутила.
Участвовать в альманахе «Аум» мне было не с чем, но всё же я отыскала «Дверь», сквозь которую в него втиснулась с переводом одного из «Семи архетипов для четвёртого тысячелетия» Паоло Транкины: «Дверь инициации всегда узкая. […] Мужчина, женщина – мера всех вещей, но не как абстрактные существа.
Ты – мера.
Ты – дверь.»
В рассказе успешной бакинской писательницы Гюльшен Ализаде «СОН ИЛИ НЕТ…» читаю реплику клиента в адрес психотерапевта с массой «тараканов» глубоко в подсознании: «Док, постойте, остановитесь! […] Успел я начитаться этого. Изучил до последней точки. Разложил все эти термины на отдельные буквы, а потом собрал в слова, которые ничего не значат. В те слова, которыми вы сейчас разбрасываетесь направо и налево, стремясь выглядеть настоящим профессионалом своего дела. […] Вы бесите меня своей непоколебимой уверенностью в том, о чем не имеете никакого понятия!»
(Слава Богу, я изначально отнесла себя к дилетантам в рассматриваемой мною области, а высказывание героя привожу безотносительно аумов.)
Тему определённо не сна, а реальности явно в тему продолжает Татьяна Бадакова рассказом «МОЙ ЧУДЕСНЫЙ ДРУГ»: «Более века назад вернувшийся из паломничества к далёким тибетским святыням старый монах Пурдашбагши закопал на возвышенности свой посох. А в надрезе посоха были бережно сохранённые семена священного тополя Лхасы. На радость и удивление всем в засушливом краю случилось чудо – проклюнулись росточки будущего дерева. […] Примечательно то, что разрез ствола Тополя имеет особое строение – пятиконечную сердцевину. […] Когда приезжаю к этому сакральному месту, ощущение наполненности пространства не покидает меня. Сильная положительная энергетика вокруг и умиротворяющая тишина. Кажется, что время здесь остановилось. Множество белоснежных буддистских ступ и разноцветные развевающиеся „Кони ветра“ усиливают чувство нереальности.»
Завидую Виктории Левиной, рассуждающей стихотворением «КУДА УХОДЯТ МАЙЯ ИЗ ТИКАЛЯ. Послесловие к путешествию по Гватемале»:
И только время отмеряют птицы –
меж храмов четырёх поют синхронно.
И утреннее карканье вороны
к созвездьям угасающим стремится.
Про майя и их потомков знаю чуточку больше, чем про индуистские и ведийские традиции. Интересно, как звучат аумы на языке киче-майя?
В «РОДСТВЕННОЙ ДУШЕ» Илана Городисская пишет, в частности, о карме и о том, что «Время, силы и ресурсы, необходимые нам для самопознания, равны нулю».
О суете сует напоминает нам Марина Ламбертц-Симонова стихотворением из цикла «МАНТРЫ»:
Бежим мы в церкви, крестимся с азартом.
Вместо решенья взяться впрямь за ум,
С надеждой снова повторяем мантру,
Сакральный этот звук: «Аум…»! «Аум…»!
Рассказ Эвелины Цегельник «СОЛОМОН, НЕЛЬЗЯ!» и рисунки к её тексту К. Успенской вызывают добрую улыбку и обращают меня к воспоминаниям о собственном опыте общения с домашними питомцами, в частности, с эндемиком Чили – дегу Чилей, хомячкой Теслой и колли Яшей (в метрике – Аяврик, в переводе с одного экзотических языков значит «друг»; Аяврик → Аяша → Яша, при том, что хозяина мамы Аяврика, Альмы, – по стечению обстоятельств – звали Яков).
Альбина Гарбунова в повести «ИНОХОДЕЦ» поднимает одну из злободневных тем, в данном случае, напрямую связанных с верой.
Восхитителен рассказ Назара Шохина «ВСЯ ВЕДИЙСКАЯ РАТЬ»! «Не ищите другого, суперэлитного, свадебного фотографа, звоните мне в любое время дня и ночи, цены совсем не кусаются.» Вспоминаю, как однажды мне на голову свалились два молодых североамериканских писателя и суперэлитный фотограф, выпустивший накануне поездки в Гомель альбом фотографий про цыган. На кладбище, куда я повела гостей посмотреть, как у нас празднуют Радуницу, мы попали на всю цыганскую рать…
Рассказ Ольги Труба «ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА» напомнил мне меня, выпускницу факультета испанского языка, в недолгую бытность мою учителем географии. В день назначения меня на должность на ироничный вопрос моего супруга «Ты хоть знаешь, когда Колумб Америку открыл?», – я сходу ответила: «12 октября 1492». И тема была закрыта.
Восхитил меня Александр Василенко постановкой вопроса в «ДЕТЯХ КАИНА»: «Цвет человечества. А что в них цветистого-то? Только и того, что прямые наследники доминанты, в отличие от тебя, индивида без права наследования... […]
Он пнул труп ногой.
«Где брат твой, Каин?» – пришли ему на ум библейские строки.
– Я не сторож брату своему... – прошептал он вслух.»
Жанна Наварр «ЗАПИСКАМИ ЖАННЫ» погрузила меня в исторический экскурс. «Тогда – в том старом монастыре, я, наверное, впервые познала, что такое место силы. Нет, превращений или чудес не произошло – я впала в ступор, абсолютно не понимая, что происходит... […] Когда задаешься поиском, то высшие силы всегда в помощь – за что благодарю сердечно.»
(Про полабов я знала из курса языкознания со студенческой скамьи.)
Пробежавшись по страницам альманаха, останавливаюсь на наиболее созвучных мне текстах и замыкаю круг цитатой из предисловия от Лады Баумгартен: «И в заключение: символ АУМ или ОМ многолик. С его помощью можно узнать правильное решение, получить ответ, найти выход из затруднительного положения. Его по праву можно назвать и талисманом, но только для тех, кто в него верит.»
